Старик Хоттабыч или как это было на самом деле

Утренняя прогулка Доживальщика по закоулкам своего сумеречного сознания
Фэнтези-эссе автора Блога с прологом и эпилогом

Пролог

— Не лезь в бутылку! — посоветовал возрастной (трехтысячелетний) джинн своему молодому коллеге в процесс разговора на вольную тему.

— Да пошёл ты к ифритам! — запальчиво, срываясь на визг, огрызнулся молоденький (трех веков отроду) джинн-собеседник. И вышел/улетучился.

Он не послушался «старшего товарища», залез в бутылку, был запечатан и стал известен в СССР как Старик Хоттабыч, попав на стол в той самой бутылке под видом экзотического коньяка к писателю Лагину (в миру — Гинзбург Лазарь Иосифович, псевдоним Лагин — комбинация первых слогов от имени и фамилии писателя — Лазарь Гинзбург).

Вот только какую версию, правдивую или вымышленную, рассказал замечательный выдумщик и писатель (по совместительству) на страницах своей повести-сказки «Старик Хоттабыч»? Хотя, не пропустили бы в печать правду даже в Пионерскую правду в суровые 30-е годы, на момент первой публикации этих фантазий. Напридумывал, понимаш, пролетарской фантастики, мол — «пионеры юные, головы чугунные», Волька, понимаш, ибн Алёша. И это пропустили, сказка же. Пролетарская! И джинна перековали!

А, может быть, всё было куда менее сказочно? Могло быть. Могло?

Сюжет

В один ничем не примечательный вечерок, сидел молодой, в полном расцвете сил, писатель Лазарь в избушке (без курьих ножек) в командировке на острове Шпицберген. Как его туда занесло — умалчивает даже Википедия. Просто «Партия сказала — надо!» и член от Союза писателей ответил — Есть! И пошёл собирать чемодан (может, так оно и было?).

Так вот, сидит Писатель за грубейшим деревянным столиком, согласно регламента времени и места действия, а перед ним — экзотический сосуд. Кувшин не кувшин, бутылка не бутылка. Что-то среднее, непонятное, стеклянное, без этикетки. Стекло тёмное и непрозрачное, какое-то покоцанное и шершавое на ощупь.

Пузырёк был найден на бережку Студеного океана по-утру в момент возвращения с рыбалки. Любопытство заставило поднять не шибко внятный предмет, только что вынесенный на берег ленивым прибоем, и унести с собой вместе с парой рыбин, ранее извлеченных из сетей.

Днем заниматься изучением находки было недосуг и о «сувенире» вспомнилось ближе к вечеру. Бутыль, проставленная на середину стола, при свете свечи казалась таинственной и напрашивалась на откупоривание. Горлышко было запечатано каким-то невнятным материалом, по-видимому достаточно прочным и водостойким для длительного пребывания в морской стихии.

— Записка с посланием... Робинзон Крузо... Даниель Дефо... Остров сокровищ, — странные ассоциации возникали, пропадали, но однозначно — призывали к действию: «Открой меня!»

Короче, не вдаваясь в подробности и не особо терзаясь смутными сомнениями, писатель решительно ухватился за пробку и потянул. Ха! Не тут-то было, пробка плотно сидела на своем месте в горлышке, сидела на-смерть, как та пуговица.

Будучи человеком партийно-решительным, писатель взялся за дело выковыривания пробки всерьез, решительно и азартно. «А вдруг спиртное? Тяжелая тара.»

— Ни чё, и не с такими справлялись! — бурчал сердито себе под нос заместитель главного редактора (издательства «Правда»), упрямо тягая не менее упрямую пробку. Наконец, поддавшись могучему усилию ковырятеля, затычка поддалась и покинула затыкаемый предмет с характерным хлопком Советского шампанского.

Свечу задуло навылет налетевшим из бутылки мощным вихрем. Сам вихрь, туман по консистенции, обладал неким внутренним свечением мягко-приятно-грейпфрутового цвета (и даже ароматом той же экзотики). Свет был не особо ярким, но достаточным, чтобы комнатушка осветилась стильненько, почти интимно, на манер ночника из лампочки Ильича.

Согласно сценарию и законам жанра, из бутылки появился — Джинн. Еще не Хоттабыч и совсем не старик. Вообще-то, достаточно злобного вида и откровенно не славянской внешности.

— Ну ты и попал! — плотоядно усмехнувшись, сказал джинн на чистейшем русском языке с несколько кавказским акцентом.

— И... что же теперь будет? — опешив от неожиданного результата привычной манипуляции с пробкой, прошептал совершенно очумевший литератор. Вопрос был абсолютно бестолковым и напрочь лишенным минимального смысла, никак не соответствуя необычности ситуации. Ну, шок же у товарища!

— Что будет, что будет! Шашлык из тебя будет! — ответствовал мрачный полупрозрачный персонаж, став внешне немного схожим с кулинаром по фамилии Ивлев во гневе (телепрограмма «На ножах»). Наверное бородой схожей? Наверное.

Вообще, опустим описание внешнего вида новоявленного фэнтезийного существа. Скучно это, да и к делу внешность тела не относится. Нафантазируем себе что-то схожее с персонажем советского кино «Волшебная лампа Алладина».

Вопреки драматично-угрожающему кулинарному вступлению, никаких манипуляций с мангалом джинн производить не стал, оставив тушку писателя в исходном виде, сидящим в состоянии прострации на колченогой табуретке. Рот — разинут, глазёнки — выпучены, волос — дыбом. Всё соизмерно ситуации и жанру.

Диалог происходил согласно нынешним трафаретам про джиннов и Золотую рыбку. Типо, «Три желания и адье», до новых встреч у разбитого корыта.

Естественно, что сразу и моментально что-то загадать испуганный персонаж никак не мог. Клацая зубами и начисто забыв про партийную дисциплину, он пил водку (любезно предоставленную джинном) стакан за стаканом. Стакан, разумеется, самоналивался, а закуска не требовалась (какая уж тут закусь! Это же «Тысяча и одна ночь», черт раздери, в натуре и собственной персоной, не до гурманизации сейчас).

Однако, короче, дело к ночи. Дойдя до нужной кондиции, писатель начал немного ощущать наличие мозга, одурманенного спиртным и оглушенного фантазией. Желания распирали, возможности вгоняли, попеременно и одновременно, и в жар, и в холод.

— Чего же такого пожелать-то? Стать Сталиным? Или вместо Сталина... Мир во всём мире? Мировая революция?.. — тяжелый выбор и ответственность! Перед всем мировым пролетариатом ответственность. Да что там пролетариатом! Перед всем Человечеством!

Будучи человеком умным, крайне начитанным, написанным и напечатанным, Лазарь, однако, не потерял голову. И, справедливо рассудил: прежде чем решать сложную задачку — стоит заглянуть в конец учебника и посмотреть правильный ответ.

Придумано, сказано — сделано. Отправляемся в недалёкое будущее (для джинна сущие пустяки) и смотрим (с Шапкой-невидимкой), что же получилось. А там, в годе 2000-м проистекает «преемник» и страна летит в тартарары. Вот тебе и «правильный ответ»

Эпилог

На этом поставим жирную точку из многоточий. Продолжения не будет. Покуражился и хватит.

Извиняюсь, если кого задел присутствием в сюжете реального человека, но обидеть его точно не желал, если «так вышло», то мне, убогому, простится. В детстве мне нравилась эта повесть, сегодня отчего-то вспомнилась.

Может кого улыбнёт затравленный сюжет? Не важно. От лени чего только не напридумываешь, а смысл? Да ни малейшего. Замысел завершенный (вообще-то) был, но охладел в процессе набивания буковок. Шибко много времени кушает логистика придумки. Графомания — она такая, пожиратель времени, которое становится «потерянным». Получился некий сюрный «поток сознания», закос под белую горячку.

Удачного всем дня, сорри за потраченное на прочтение время.